Утро пятнадцатого июля 1841 года в Пятигорске выдалось тихим и ясным, словно сама природа затаила дыхание в преддверии трагических событий. У подножия горы Машук царила обманчивая безмятежность – свежий горный воздух, щебетание птиц и первые лучи солнца, озарявшие склоны, создавали идиллическую картину, совершенно не соответствующую тому напряжению, которое испытывали главные участники надвигающейся драмы. Всего два дня назад Михаил Лермонтов и Николай Мартынов считались близкими приятелями, их связывали годы общего прошлого, совместные светские развлечения и взаимное уважение. Однако череда неосторожных шуток, колкостей и публичных оскорблений, исходивших от поэта, привела к стремительному охлаждению отношений, переросшему в открытую вражду. Мартынов, человек гордый и обидчивый, воспринял насмешки Лермонтова как покушение на свою честь и потребовал сатисфакции. Поэт, известный своим сложным характером и склонностью к провокациям, не придал должного значения гневу товарища, считая конфликт очередной светской бурей в стакане воды, которая вскоре уляжется сама собой.
Никто из окружения дуэлянтов – ни друзья, ни случайные свидетели последних дней – не предполагал, чем обернется эта ссора. Привыкшие к постоянным словесным баталиям и мимолетным размолвкам в кругу армейской молодежи, все воспринимали предстоящую дуэль скорее как формальность, необходимую для соблюдения кодекса чести, но не как реальную угрозу чьей-либо жизни. Мысли о трагическом финале даже не возникали в головах современников – Лермонтов был молод, полон творческих сил и планов, его литературная звезда только начинала восхождение, а Мартынов, хотя и задетый до глубины души, не считался человеком, способным на смертельный выстрел. Сама обстановка дуэли, назначенной на раннее утро в живописном уголке у Машука, скорее напоминала театральную постановку, чем подлинную трагедию. Никто не мог представить, что через несколько часов прозвучит роковой выстрел, который навсегда изменит русскую литературу, оборвав жизнь одного из самых ярких ее представителей на взлете. Эта роковая недооценка серьезности момента, всеобщая беспечность и нежелание предотвратить неизбежное стали главными соучастниками грядущей катастрофы, превратившей утреннюю дуэль из формального акта защиты чести в подлинную национальную трагедию.
